Для многих выбор Лизы Боярской на роль Анны Карениной стал неожиданностью. Уж слишком привыкла публика к образу милых красоток, которых так часто играет дочь главного Д,Артаньяна нашей страны.
Однако те, кто видели её на сцене знают, что на деле наследница громкой фамилии куда более глубокая актриса, нежели принято представлять.
Какая же Лиза Боярская в реальной жизни мы попытались выяснить у неё самой.
— Лиза, впервые я увидела вас 18 лет назад, коггда брала интервью у вашей мамы. Мы тогда вместе с ней на машине забирали вас с танцев. И вы произвели на меня неизгладимое впечатление своей воспитанностью, не очень свойственной многим детям звезд. Расскажите, пожалуйста, какая система воспитания существовала в вашей семье?
— Система воспитания заключалась в безграничной любви. Полное доверие и никакого назойливого назидания. Родители придерживались принципа — корректировать, но давать личности с собственным характером развиваться естественным образом, не насаждая никаких собственных стереотипов и т.д. И мягко подводить, чтобы к ответам на существующие вопросы я подбиралась сама. Родители помогали, конечно, направляли. Но всё равно старались, чтобы взросление и становление я проходила самостоятельно.
Строгости не было. И меня слава богу не грузили, как сейчас принято, когда ребёнка нагружают всем на свете, и он к семи годам уже говорит на десяти языках. Может это и не плохо, но когда детством то наслаждаться? Его же больше не будет!
В принципе, я считаю, что какое-то время ребёнку надо отвести именно на детство, потому что его физически больше не будет. А потом уже появится и работа, и учёба, и репетиторы, и всё на свете. Если он захочет, то потом сам научится тому, что ему действительно нужно и интересно.
И родители тоже придерживались этого мнения. Вот мне нравилось ходить на танцы. Но если бы мне расхотелось, я бы перестала ими заниматься.. И никто бы меня не стал уговаривать: «Ну как же, ты же столько ходила…», «нет, танцы это очень важно».
Например, я занималась год фортепиано. Потом сказала: «Я устала». Мне ответили: «Всё хорошо не будешь больше заниматься» и разрешили бросить музыкальную школу.
А сейчас я уже возобновила занятия самостоятельно. Потому что мне самой хочется. Конечно, и по профессии приходится иногда играть, но в целом мне просто интересно этим заниматься.
Есть замечательный пример англичанки, которая в 70 лет пошла учить русский язык. Она его выучила и сейчас к 90 годам она говорит по-русски, как по английский, перечитала всю русскую классику и даже переводит её на английский.
Так что всему своё время. А детство пусть останется детством.
— Дочь Алисы Фрейндлих Алиса в своём интервью рассказывала, что из-за увлечённости театром у родителей не хватало времени на неё и всё детство она, по сути, была предоставлена сама себе. А вы не чувствовали себя обделённой родительским вниманием?
— Внимания мне хватало всегда. Со стороны родителей было очень много любви. А когда любви много она зачастую компенсирует нехватку времени на обстоятельное общение – чтобы сесть, поговорить. Но я всегда знала, что как только это свободное время появляется, оно сразу посвящается нам с братом. Всегда. Поэтому я всегда чувствовала огромное количество любви, ощущала надежный тыл и поддержку в любых начинаниях, в любых мыслях, в любых ситуациях. Я никогда не боялась ничего обсуждать с родителями.
— Многие актёры признаются, что не хотят, чтобы дети шли по их стопам – уж слишком жестока актёрская профессия. Как отнеслись родители к вашему желанию стать актрисой? Отговаривать не пытались?
— Я лет в 16 лет решила, что буду актрисой и поступила в академию театрального искусства на курс ко Льву Абрамовичу Додину. Родители к моему решению отнеслись спокойно – «Иди, пробуй. только учти. что профессия эта. как правило делает людей несчастными. Но если тебе повезет, будет здорово. Не повезёт — ну займешься чем-то другим»
Но профессия действительно очень несправедливая. И то что, слава Богу происходит в моей жизни, это, конечно, результат и определённой степени трудолюбия и упорности. Но и результат удачи в том числе.
Могло ведь случиться и по-другому. Например, если бы я поступила учиться не к Додину,а к другому, я думаю у меня карьера бы совершенно по-другому сложилось. Но учитывая, что я поступила к нему в 16 лет, то моё становление, как человека имеющего отношение к профессии проходило под его влиянием. Принципы и серьезность отношения к профессии я обрела на курсе Додина. А уже, когда пришла работать в его театр, всё потихоньку начало складываться…
Конечно, для меня, как для актрисы важнее, чтобы сложилась моя театральная жизнь. И я не могу нарадоваться тем ролям, которые у меня есть в театре. Но и кино не заставило себя ждать. Я ещё в институте начала сниматься. Но кино, хотя и более громкая, но на самом деле менее важная сторона профессии.
— В кино вы поначалу играли просто хорошеньких героинь. Вам приходилось преодолевать сопротивление режиссёров, которые стремились использовать вас лишь, как красивую актрису, коей вы безусловно являетесь, чтобы доказать, что на деле вы блестящая характерная и темпераментная актриса?
— Не могу пожаловаться, что меня использовали как красивое лицо. Наверное, это естественно, что, поначалу использовали молодость, естественность и органичность, обаяние.
Если положить руку на сердце, то я в начале не так уж много и могла. Многому я научилась только спустя годы. И сейчас, глядя на самые первые свои работы, понимаю, что тогда у меня были только интуиция, старание услышать режиссёра, послушание. Это было такое медленное вникание в профессию.
В случае с «Адмиралом» мне очень повезло. На самом деле у меня везде были замечательные учителя. На иронии судьбы был Тимур и Константин Юрьевич с Сергеем Витальевичем, глядя на которых я училась.
Но мне ещё нечего было предложить самой, потому что мне было 19-20 лет.
А потом потихоньку-потихоньку, опять же благодаря театру, у меня появлялась уверенность, внятность. И я поняла, что я могу сама что-то предложить – свои мысли, своё видение.
И годам к 24-м когда появились уже серьезные работы в театре, я стала раскрываться и очень осознанно и твёрдо себя ощущать в профессии. Ну а дальше только опыта набиралась.
— А вам приходилось самой проситься роль? Случались в вашей жизни кинопробы, которые вы не проходили?
— Конечно. Но всё в жизни складывается так, как должно быть. Если бы меня утвердили в «Обитаемый остров» Бондарчука и на «Стиляги», куда я пробовалась, тогда не было бы «Адмирала»
Не сложилось одно, а сложилось другое. Всё правильно и естественно происходит.
— Какие-то проявления зачатки звездной болезни случались? Всё-таки — звездный ребёнок, вдобавок карьера складывалась головокружительно…
— Ну я ведь из актёрской семьи. Мне кажется, что если бы я что-нибудь подобное себе позволила, то меня бы быстро поставили на место мои родители. У меня очень хороший пример перед глазами.
— Вы живёте на два города – Москва и Питер, постоянно мотаетесь туда-обратно, это же сумасшедшее напряжение, колоссальная нагрузка, и психологическая в том числе… Вы когда-нибудь срываетесь? Что может вывести вас из себя?
— Нет, я никогда не срываюсь. У меня для этого есть сцена.
Я и на ребёнка тоже никогда не кричу. Я бывает, на него сержусь, но никогда не кричу
— Известно, что девочки при выборе спутника жизни в первую очередь ориентируются на образ папы. Насколько ваш муж Максим Матвеев похож на Михаила Сергеевича?
— Наверное, есть что-то схожее… Но всё же они разные… Ну может он внешне чуть-чуть схожи.. А так мне кажется, что они очень разные.
— Вы с Максимом производите впечатление очень одинаковых и близких людей — по темпераменту, по эмоциям и прочее. Такой редкий пример энергетического совпадения.
-Ну да, мне кажется, у нас многое совпало. Хотя Максим в жизни более темпераментней, чем я. Более вспыльчивый. Но это мужское качество, как мне кажется. Но в принципе мы очень похожи
— Он тоже производит впечатление бесконечно воспитанного человека…
— Ну, публичные люди должны себя соответственно вести
— А вы устаёте от этой публичности? Одно только пристальное внимание к личной жизни чего стоит. Это, наверное, страшно раздражает и утомляет?
— В принципе да. Но я не хочу жаловаться: «Ах, вот эта популярность, как она меня утомила!». Это тоже не правильно.
Но на самом деле, конечно, всё равно публичность и профессия предполагают определенные обязательства и очень много ограничений. По крайней мере, ты всегда должен думать о том, как ты себя ведёшь. Условно говоря, такой как ты есть на самом деле, ты можешь быть только дома со своим родными. Всё остальное время ты не можешь быть до конца естественной, потому что на тебя постоянно смотрят. И это, конечно, обязывает очень сильно. Приходится всё время об этом думать.
Поэтому я предпочитаю свободное время проводить дома с семьей и родными.
— Вы живёте на два дома — в Москве, где снимаетесь и работает ваш муж, и в Питере, где играете в Малом драматическом театре у Льва Додина. Где вам более комфортно, где ваш основной дом – в Питере?
— Нет. Московский дом в большей степени мой дом. Потому что мой дом там, где мой муж и ребёнок.
— Думаю, что многим трудно понять – почему вам тогда не перебраться в Москву, где во МХТ работает ваш муж? Любой театр вас бы принял с распростертыми объятиями. Зачем вам эти мытарства с вечными переездами и частыми разлуками?
— Конечно, это очень непростая история, когда твоя основная работа в Питере, а жизнь полностью в Москве. Но понимаете, театр Додина это такой театр, который нельзя бросить. Из него нельзя уйти. Этот театр дал мне всё, что я имею в профессии. Всё чему я научилась, из чего я состою профессионально. И я не могу себе представить, как я в своей жизни буду без этого театра. У меня есть работа в Москве — вот в ТЮЗе играю в постановке «Леди Макбет Мценского уезда» , сейчас появился спектакль «Иванов» в Театре наций. Это очень интересный опыт. Но сердце моё в том театре.
Как вам?
Какая милая, оказывается девочка…